Крамской

М.: Директ-Медиа, 2010. — 48 с. (Сер. "Великие художники. №13")

Иван Николаевич Крамской (1837-1887) занимает одно из ведущих мест в истории русской художественной кулыуры второй половины XIX века. Организатор Петербургской артели, один из создателей объединения передвижников, тонкий художественный критик, страстно заинтересованный в судьбах русского искусства, он был идеологом целого поколения художников-реалистов.
Крамской проявил себя прежде всего как замечательный портретист. Начиная с автопортрета 1867 года он утверждает идеалы гордой, нравственно сильной личности, иходя из принципа, что именно в лице заключается самое важное и главное - «человеческое в человеке». Вгядевшись в лица на полотнах мастера, мы видим подлинное благородство и высокий нравственный потенциал его работ. При этом образы (Л. Н. Толстого, Т. Г. Шевченко, Н. А. Некрасова, М. Е. Салтыкова-Щедрина и др. ) не идеализируются сверх меры, впечатляя убедительностью характера и деталей. Та же мягкая живописность, чёткая ясность пластической композиции выделяет и крестьянские образы Крамского («Полесовщик», «Крестьянин с уздечкой» («Мина Моисеев»), которые по-своему значительны и внутренне-величавы. Мастер часто применял в портретах (например, художника Ф. А. Васильева (1871)) монохромную технику соуса (живопись смесью черного красящего порошка с клеем и водой), добиваясь особой тонкости светотеневых переходов. Этапное значение имеют сюжетно-тематические полотна Крамского. Наряду с Н. Ге он выступил как реформатор религиозной картины, придавая ей актуально-политическое звучание. Его «Христос в пустыне» (1872) выглядит как собирательный образ современного человека в момент мучительного внутреннего выбора. Тяжелая дума цепенеет, застывая на грани отчаяния в последнем большом замысле художника - неоконченной картине «Хохот» («Радуйся, царю Иудейский»), с тупой и самодовольной толпой стражников и фарисеев, осмеивающей Христа. Всё творчество мастера пронизывает тяга к картине-символу, воплощающему «вечные темы» - такие, как чудо потустороннего мира («Русалки» по мотивам повести Н. В. Гоголя «Майская ночь»), упадок и бренность (оставшийся неоконченным «Осмотр старого дома»), смерть («Неутешное горе»). В таинственные олицетворения женского начала порой превращаются его портреты (Е. А. Третьяковой в «Лунной ночи» или «Неизвестной»). Во всех этих работах мастер выступает как непосредственный предшественник символизма.

Формат: djvu

Размер: 8,7 Мб

Скачать: yandex.disk